Босиком по траве  - Эми Хармон

– Еда очень вкусная. – Сэмюэль говорил вежливо и официально. Я не знала, что ответить, кроме закономерного «спасибо». – Я помню Джонни со школы. Мы с ним вместе ходили на некоторые уроки. Дети, разумеется, твои племянники и племянницы, но я впервые вижу всех этих женщин и не знаю, кто есть кто из твоих старших братьев.

Я начала перечислять ему присутствующих, указывая на каждого и называя имя, понемногу рассказывая о них и обозначая родственные отношения.

– Тоня, похоже, нервничает.

Сэмюэль кивком указал на Рикки, старшего сына Джейкоба. Они с Мэтти играли в догонялки вокруг стула, на котором сидела Тоня. Ее четырехлетняя дочка, Бейли, сидела у нее на коленях и визжала от восторга.

– Она не очень ладит с детьми. – Тоня принялась в панике звать Джареда, и я невольно усмехнулась.

В это мгновение наш разговор прервал Райан, шестилетний сынишка Джейкоба. Из-за дома раздался его крик:

– Тетя Джози! К тебе гости!

Он возник из-за угла, держа связку разноцветных гелиевых шариков, такую большую, что она грозила унести моего племянника в небо. Следом за ним шли родители Кейси, Бретт и Лоррен Джудд. Лоррен, добрая душа, несла в руках огромный трехслойный шоколадный торт.

– С днем рождения, Джози! – произнесла она своим певучим голосом.

Я побежала встречать их и кинулась на шею Бретту, а тот ответил мне крепкими медвежьими объятиями.

– Я знаю, что шоколадный торт – твой любимый… Надеюсь, вы еще не ели десерт, – бодро произнесла мама Кейси.

– О-о, Лоррен, я вас обожаю! – восторженно выдохнула я. – Я спрячу торт на кухне, чтобы его не проглотили. Не хочу ни с кем делиться!

Мы обе рассмеялись. Лоррен положила руку мне на талию, а я передала торт Рейчел, строго-настрого запретив подпускать к нему Джонни.

– Ну что, Джози, как поживаешь? Я все хотела заглянуть к тебе в салон, но времени не было.

– Все в порядке…

– Тренер Джудд! – Джонни подошел к Бретту и пожал ему руку. Приветствие завершили похлопывания по спине и полуобъятия.

Все поздоровались, и вскоре подошло время представить Сэмюэля Бретту и Лоррен.

– Я тебя помню, – сказал тренер Джудд, прищурившись. – Ты ходил ко мне на физкультуру в двенадцатом классе. Отличный атлет, чертовски хороший бегун. Я все надеялся, что ты будешь выступать на соревнованиях. Так что же, ты в итоге стал морпехом, как хотел?

– Так точно, сэр, – ответил Сэмюэль.

Бретт похлопал его по спине.

– Вот и славно. Молодец, парень.

Лоррен переводила взгляд с меня на Сэмюэля и обратно, и в ее глазах читалось нечто похожее на обиду. Я догадывалась, о чем она подумала. В душе шевельнулось чувство вины, за которым последовало раздражение. С тех пор как погиб Кейси, я даже на свидание ни разу не сходила. Мне не хотелось. Но прошло уже больше четырех лет. Значит, Лоррен заподозрила, что у меня новый парень? От этой мысли мне стало нехорошо.

Гибель Кейси повергла всех в шок. В школе он был очень популярен, его все любили. Футбольная команда навсегда закрепила за ним игровой номер и носила его имя на шлемах весь следующий год, а мяч с первой победной игры подарили тренеру Джудду в память о сыне. Люди, которые хотели посетить его панихиду, не поместились бы в маленькой церкви Левана. Родителям Кейси пришлось заказать службу в Нефи. В той церкви можно было открыть двери в спортзал[22], чтобы всем хватило места. Не осталось ни одного свободного сиденья, а многим и вовсе пришлось простоять на ногах всю двухчасовую службу. Очередь на прощание тянулась до дверей и вокруг церкви. Все это заняло несколько часов. Я стояла рядом с родными Кейси, обнимала всхлипывающих друзей и соседей, терпела идиотские вопросы («Ну как ты, Джози?») и заявления вроде «Он ушел в лучший мир». Я с нетерпением ждала момента, когда поток скорбящих и сочувствующих – как искренних, так и просто любопытствующих – наконец иссякнет.

Всеобщие шок и горе не знали границ. Реакция маленького городка на эту драму была бурной, практически нездоровой. Ужасные ощущения. После такого каждый день, который я не проводила в скорби, казался мне предательством по отношению к Кейси. Все хотели, чтобы он продолжал жить. Его могилу всегда украшали цветы, записки от друзей, фотографии и мягкие игрушки. Даже четыре года спустя друзья и родные регулярно навещали ее. В жизни своей матери Кейси до сих пор был на первом месте. Душевная рана не заживала. Я подозревала, что так будет всегда. Обо всем этом я подумала, вглядываясь в красивое лицо Лоррен. Ей еще не было пятидесяти, и она оставалась весьма симпатичной блондинкой, однако боль потери преждевременно состарила ее. После смерти Кейси ее глаза всегда смотрели устало.

– Мы как раз с кладбища, Джози, – сказала Лоррен, намеренно повысив голос. Бретт и Сэмюэль, между которыми завязался разговор, умолкли. – Мы решили, что Кейси был бы рад, если бы мы зашли поздравить его любимую с днем рождения.

Она погладила меня по руке, глядя при этом на Сэмюэля. Тот посмотрел на меня спокойно, с непроницаемым выражением лица. Он вежливо извинился и пошел к своим бабушке и дедушке, которые обменивались новостями с Джейкобом и Рейчел.

Лоррен продолжала болтать еще около получаса, не отходя от меня. Бретт в итоге ушел к моим братьям обсуждать футбол, и я осталась один на один с его женой. Я жалела, что не могу подобрать слов, которые утешили бы ее. Спрашивать про Сэмюэля она не стала. Скрывать мне было нечего, но я все равно была благодарна. В итоге, устав от болтовни, Лоррен коротко обняла меня и пообещала непременно зайти в парикмахерскую на неделе. Я понадеялась, что этого не произойдет, и тут же вновь почувствовала себя виноватой.

К моменту, когда Бретт и Лоррен ушли, у меня разболелась голова, но я понимала, что братья с семьями вряд ли уедут в ближайшее время. Шей-ла уснула в кресле в тени огромного клена. Дети играли в сравнительно тихую игру под названием «Утка, утка, гусь». Тоня надоедала Рейчел рассказом о новой книге по детской психологии и воспитанию, а Рейчел тем временем умудрялась держать на коленях спящего двухлетнего сынишку и одновременно вышивать крестиком. Нетти с довольным видом обмахивалась ладонью, а Сэмюэля и Дона втянули в спор о следующем футбольном сезоне.

Мне нужно было уйти. Я прокралась через дом, прихватила книгу и велосипед и вышла через переднюю дверь. Мой детский синий велосипед давно стал мне мал, и теперь я ездила на другом, большом и дурацком, с огромными колесами, с ручками, напоминающими рога техасского лонгхорна[23], и с корзинкой впереди. Его вид забавлял меня. На таком велосипеде могла бы кататься по проселочной дороге английская леди, так что мне он подходил. Я выдохнула и начала быстро крутить педали, направляясь к кладбищу. Солнце клонилось к закату, а легкий ветерок приятно холодил кожу.